Летом 1887 года в Красноярске работала научная экспедиция Русского Физико-Химического Общества, поскольку над городом ожидалось полное солнечное затмение. На гребне Караульной сопки, к востоку от часовни, вырос лагерь астрономов. В ожидании затмения Красноярск кипел.
Небывалая возможность отразить затмение красками соблазнила и Сурикова. Он знакомится с точными выкладками учёных: дата — 7 августа, общая продолжительность затмения — два часа двадцать восемь минут. Полное затмение — четыре минуты; первый проблеск солнца — в одиннадцать часов двенадцать минут.
Александр Суриков писал:
Брат Вася... приезжал в Красноярск в 1887 году, год солнечного затмения. Накануне солнечного затмения мы с Васей натягивали холст на подрамники для рисования. 7 августа утром Вася уехал один на гору к часовне, где устроился на склоне к западу от часовни, что было хорошо видно из нашего двора. Там он до начала солнечного затмения успел сделать наброски всего города и выделить большие здания; картина вышла страшная и сильная — её приобрел Пассек.
Так был создан этюд 101 — полное затмение («это нечто апостольское, это смерть, ультрафиолетовая смерть») и 102 — затмение, идущее на убыль, что теперь известно как «Вид Красноярска». Один из организаторов XVI Передвижной выставки 1888 года Остроухов И.С., предупреждал Сурикова:
Дорогой Василий Иванович! ...Поймите меня хорошо и немедленно телеграфируйте мне ответ. Вы прислали два пейзажа затмения. Этих пейзажей публика не поймёт; ...Они выглядят чрезвычайно странно. Один из них положительно трудно разобрать... Ваше имя после прошлогоднего страшного успеха Морозовой стоит так высоко, что на малейший мазок Ваш будет обращено самое напряжённое внимание, — это имя Ваше подвергается страшному риску... Если Вы не придаёте большого значения этим пейзажам, телеграфируйте мне, чтобы я снял их с Вашим именем...
Сигнал Остроухова мог быть воспринят Суриковым как искренний и серьёзный совет товарища, но, кроме того, болезнь и смерть жены Елизаветы Августовны 8 апреля 1888 года, сделала для Сурикова борьбу за этюды... суетой: он снял этюды с выставки.
Наталья Петровна Кончаловская, внучка Сурикова, в книге «Дар бесценный» посвятила теме этюдов такой абзац:
Странный был этот этюд, и судьба его ждала странная. Николай Помпеевич Пассек, родственник Кузнецова, человек незаурядный, дипломат, объехавший полмира, пришёл в восторг от него и попросил Василия Ивановича продать ему этюд. И Суриков охотно уступил его с весёлыми шутками... Пассек увёз этюд к себе в имение под Харьков.
Никто из них и не подозревал, что через несколько лет, пережив тяжёлое потрясение, Василий Иванович поедет к Пассеку, попросит снять этюд со стены и, положив на стол полученные за него деньги, разорвёт его на глазах у владельца. И на полный отчаяния вопрос Пассека: «Что вы делаете? Вы с ума сошли, ведь это же Суриков!..» — Василий Иванович твёрдо и зло ответит: «Нет, это не Суриков! Это — затмение!».
Но сюжет от Кончаловской был всего лишь поздней литературной обработкой записей художника Нерадовского:
Мне памятны рассказы и Ольги Васильевны Кончаловской... И я тогда же (15 марта 1928 года) их записал. Суриков продал в Харьков две свои работы за большую цену, а, продав, поехал догонять покупателя. Ночью разбудил его, выпросил у него обратно свои вещи, вернул ему деньги, а картины уничтожил.
«В.И.Суриков», авторы А.Н.Турунов, М.В.Красноженова, В.И.Москва, Иркутск, 1937.
Когда семья Пассека распалась, Елизавета Петровна вернулась в Красноярск. Суриков в 1897 году, после поездки в Швейцарию, прожив месяц в Киеве, заехал в Харьков, забрал этюды... и они исчезли. Затем один из них появился в новом качестве под названием «Вид Красноярска».
Картина «Вид Красноярска», к счастью, сохранилась до наших дней. Находится она в художественной галерее города Твери. Размеры её невелики: 44 на 54 сантиметра. Написана маслом. В левом углу, внизу, авторская надпись: «7 августа. 1887 год».
Анатолий Носков